Я ехал на похороны дедушки, понимая, что делаю это не ради него. Я уже ничего не могу для него сделать, кроме как просто помнить. И его бездыханное тело не было даже похоже на дедушку, каким я его видел месяц назад. Просто старый мёртвый человек, почти также выглядящий, как и моя прабабушка, когда умерла. Я не особо смотрел на труп дедушки, потому что не хотел даже близко его запоминать таким. Ведь он был совсем другой. А был я на похоронах, прежде всего ради мамы и бабушки. Им было очень тяжело. И не думаю, что их утешало сперва православное ханжество, когда поп с подружками раз за разом напоминали о том, что нужно оплатить заказать побольше литургий за упокой. А затем ещё лицемерие, когда полгорода, большинство из которых даже не знали дедушку, пришли, чтобы просто за чужой счёт поесть и выпить. Но я сдержал своё негодование и просто был рядом с родственниками. Больше я ничем им не смог помочь.